Три великих жизни [сборник 1968] - Вера Михайловна Корсунская

С другой стороны, не менее удивительно, как в эту эпоху величайших государственных потрясений, под громы революции, ученые могли предаваться научным занятиям и отстаивать интересы науки.

Ламарк работал над проектом реорганизации Сада без боязни, что кто-либо из самых крайних депутатов Конвента вдруг крикнет:

— А кто он, этот шевалье де ла Марк — аристократ? Пусть пляшет между небом и землей!

Его не страшит, что в Конвенте очень много людей, едва знающих начальную грамоту, а они должны решать судьбу Музея, крупнейшего научного центра. Он знал и то, что Конвент находится в огромном затруднении, всячески перекраивая бюджет с целью наведения хотя бы небольшой экономии.

Вопрос о Музее поставил депутат Конвента Лаканаль, бывший председателем Комитета по народному образованию. К нему обратились со своими сомнениями и тревогами за участь Музея его профессора. Он, человек высокообразованный, имевший большое влияние в Конвенте, утром узнает, что в Конвенте будут нападать на бывшие королевские учреждения. В тот же день, в три часа, он прибыл в Музей к Добантону на совещание, на которое пригласил Туина и Дефонтена. Надо было спасать Музей от закрытия.

Он немедленно ознакомился с проектом реорганизации Музея.

На другой день Лаканаль появился на трибуне Конвента перед депутатами и прочитал доклад, написанный им за одну ночь. Это был обширный проект, который волею Конвента тотчас превратился в закон: Ботанический сад реорганизуется в национальный Музей Естественной Истории.

В эти двадцать четыре часа было спасено от гибели учреждение, которое играло и продолжает играть огромную роль как один из мировых центров науки и культуры.

Нельзя попутно не сказать, что, благодаря Лаканалю же, Франция сохранила многие памятники искусства.

Народ, расправившись с королевской властью, в справедливом гневе за свои прошлые страдания хотел вытравить все, что напоминало о монархии. Дворцы, памятники, скульптуру, картины толпа разбивала и сжигала. Уничтожались произведения искусства, которыми народ должен бы теперь владеть, но не разрушая, а бережно охраняя.

Еще более страшному разграблению подверглось достояние нации со стороны разных темных «дельцов» и спекулянтов. Разными путями они прорывались к произведениям искусства, стильной мебели, гобеленам; крали, скупали, прятали в ожидании «лучших времен» для продажи. Расхищали драгоценные манускрипты в старинных аббатствах.

И вот Лаканаль, опять он, этот благородный, истинный патриот, смело заявляет с трибуны:

«Национальные памятники все время подвергаются нападкам вандалов. Бесценные произведения искусства разбиты или обезображены. Искусства оплакивают эти невознаградимые потери. Настало время, чтобы Конвент прекратил эти дикие буйства».

Лаканалю же Франция обязана организацией в то время ряда учебных заведений, которые существуют и поныне.

В годы реакции Лаканаль был вынужден бежать в Америку, но тридцать лет спустя он мог убедиться, что в Музее не забыли того, кто в 1793 году был его спасителем и вторым создателем.

Когда в 1823 году была издана «История Музея», в нее включили, очерк этих событий и один экземпляр, датированный «10 июня 1823» и подписанный всеми профессорами, послали в Америку Лаканалю. Он был глубоко растроган этим знаком внимания и особенно надписью: «А. М. Лаканалю в благодарность за декрет 10 июня 1793».

А этот текст декрета гласил:

«Учреждение впредь будет называться Музей Естественной Истории.

Цель его — преподавание естественной истории во всем ее объеме.

Все официальные лица Музея будут называться профессорами и будут пользоваться одинаковыми правами.

Должность директора упраздняется, и вознаграждение, присвоенное этой должности, распределяется между всеми профессорами.

Профессора ежегодно будут избирать из своей среды директора и казначея. Директор может быть избран только на 1 год, он председательствует на собраниях и будет следить за исполнением постановлений этих собраний.

В случае свободных вакансий кандидаты для их замещения избираются остальными профессорами.

В Музее будут читаться 12 основных курсов, — указывалось декретом, — а именно следующие:

1) курс минералогии; 2) курс общей химии; 3) курс химических производств; 4) курс ботаники в помещении Музея; 5) курс ботаники в загородных экскурсиях; 6) курс культуры растений; 7) и 8) два курса по зоологии; 9) курс анатомии человека; 10) курс анатомии животных; 11) курс геологии и 12) курс естественной иконографии (рисования с натуры).

Программа курсов и детали организации Музея должны войти в инструкцию, которую должны составить сами профессора, с докладом об этом комитету народного образования».

Декретом предусматривалась организация библиотеки, куда поступят вторые экземпляры из большой национальной библиотеки, а также коллекции рисунков растений и животных. На Музей налагалась обязанность вести корреспонденцию с другими подобными ему научными учреждениями в провинции, помогая им из своих коллекций…

В сохранившихся биографических материалах о Ламарке мало сообщается о том, как относился он к политическим и общественным переворотам во Франции, сменявшим один другой с потрясающей быстротой.

Но ряд фактов из его жизни о многом рассказывает.

Страстный поклонник идей Руссо и энциклопедистов, Ламарк должен был думать, что революция принесет благо народу, и потому принять ее сочувственно. Он сам называл себя «убежденным другом свободы, равенства и братства».

Ламарк прислал в дар Конвенту свой труд «Исследования о причинах главнейших физических явлений» со следующим характерным посвящением:

«Прими, о народ великодушный и победоносный над всеми врагами; народ, который сумел вернуть себе священные права, принадлежащие ему от природы; прими не льстивый привет, какой при старом режиме приносили пресмыкающиеся рабы королям, министрам или знати, им покровительствовавшей, но дань удивления и восхищения, заслуженную твоими добродетелями и энергией, развитыми благодаря мудрости и неустрашимой настойчивости твоих представителей. Прими этот труд, плод многих размышлений и исследований, могущий стать полезным для всего человечества, могущий привести к драгоценнейшим открытиям как